ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ
Get Adobe Flash player

– Неужели старые сказки никогда не кончаются?..

                                                   – Кончаются не сказки. Это герои появляются и уходят, когда их дело сделано.

                                                                                                                           Дж. Р. Толкин

Если верить Майклу Суэнвику, британские дети рождаются и взрослеют среди римских дорог, брохов и кромлехов, расположенных буквально у них на заднем дворе. Не случайно все три писателя, поставленных американским фантастом на воображаемый пьедестал мифургии, – Р. Холдсток, Дж. Харрисон и К. Робертс – британцы. Можно не соглашаться с предложенной Суэнвиком иерархией, но следует признать, что творить новые мифы и перелицовывать старые в туманном Альбионе любят и умеют.

Англичанин Роберт Холдсток ныне считается одним из классиков жанра мифологического фэнтези. После ряда не слишком успешных фэнтезийных циклов, он прогремел своей повестью «Лес Мифаго», впоследствии переработанной в роман. Потом были и другие эксперименты с мифом, но в историю Холдсток вошел именно как автор цикла о загадочном Райхоупском лесе.

И вот легендарный роман на русском. Сложно писать о книге, которая давно уже заняла достойное место и в фантастическом жанре, и в мировой литературе в целом. Роман переведен на многие языки. Достоинства описаны, недостатки подмечены. С именем автора связана одна из престижных наград в области фэнтези в Великобритании. Непростая задача для критика! Остается лишь, по примеру героев Холдстока, периферийным зрением ловить образы, которые, может быть, и не так четки, но глубже коренятся в ткани повествования. Ведь часто краем глаза можно заметить то, что не видно в упор.

На краю Райхоупского леса притулилась небольшая усадьба Оак Лодж. В этом странном пограничье никогда нельзя быть уверенным, кто перед тобой – человек или мифаго, призванный подсознанием обитателей дома. Вслед за Джорджем Хаксли, слишком далеко зашедшим в своих исследованиях и навсегда потерявшим себя, наступает черед его сыновей, Кристиана и Стивена, стать добровольными пленниками чащобы. Их влечет образ юной кельтской охотницы Гуивеннет, созданной воображением покойного отца. Пока Кристиан в поисках неуловимой амазонки, все больше дичая, рыщет по первобытной чаще, в тишине и покое Оак Лодж расцветает любовь Стивена и Гуивеннет. Соперничество из-за девушки – главный нерв повествования. Любовный треугольник находит свое разрешение в сердце леса. Здесь ведут отнюдь не призрачное существование выдуманные многими поколениями островитян мифаго: Робин Гуд, Кухулин и сотни безымянных созданий из позабытых саг. Становья и деревни, виллы и замки – вся история Британии собрана под сенью первозданной пущи.

Все это буйство красок и лиц мы видим глазами Стивена. Иногда в ход идут дневники отца, но всегда действие показано изнутри и никогда – со стороны. Это и понятно, ведь мыслеформы появляются из юнгианских глубин коллективного бессознательного, и внутренний монолог к лицу человеку, только что облекшему в плоть и кровь собственную фантазию.

В хороводе дубового вихря почти стираются лица людей. Колдовские чары так опутали всю семью Хаксли, что ее члены стали своего рода функциями или архетипами. Какими они были до обращения в «райхоупскую веру»? Бледными тенями себя же. Приняв крещение дубом, терновником и ясенем, они надевают маски протагонистов трагедии или участников древнего ритуала: личное уходит, остается лишь эталон, образец. «Темный» Кристиан и «светлый» Стивен становятся заклятыми врагами, потому что этого требует миф. В их подлинной жизни не было и намека на вражду.

Мифаго, напротив, изначально ярче и живее людей. Вот уж кто не похож на бледную немочь фантазии! Один их запах может свалить с ног, не говоря уже о стрелах и копьях. Несмотря на заданность их ролей, самые проработанные образы далеки от шаблона. Все-таки миф не настоящий, а постмодернистский, и его героям под силу разорвать сети рока. Гуивеннет, своего рода, Хари бронзового века, осознает свою чуждость реальному миру и пытается измениться. Другое творение отца, получеловек-полувепрь, преследующий братьев, тоже слишком сложен, чтобы быть только ходульным фрейдистским символом ненависти к сыновьям.

Pages: 1 2

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *

You may use these HTML tags and attributes: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>