ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ ФАНТАСТИКИ
Get Adobe Flash player

Гейман: Помню, в детстве я читал эссе К.С. Льюиса, где писатель рассуждает о различных применениях термина «эскапизм», выделяя ту самую ситуацию, когда на литературу смотрят свысока, считая её средством ухода от реальности. Льюис считал подобную позицию весьма странной, ведь единственная категория людей, отрицающая побег – это тюремщики, которые хотят держать своих подопечных под замком. Я никогда не имел ничего против эскапистской литературы, потому что, как мне кажется, путешествия – отличная штука: можно отправиться в незнакомые места, научиться чему-то новому и вернуться с познаниями, которых раньше не имел. В начале восьмидесятых я писал много рецензий на книги, и в те времена мне казалось, будто бы все подростковые романы абсолютно одинаковы: о каком-нибудь ребёнке, живущем в не самых привлекательных условиях со старшим братом или сестрой, обладающими не лучшими душевными качествами. Протагонист сворачивал с пути истинного, и ему тут же встречался учитель или просто кто-то из взрослых, который побуждал его вернуться на проторенную жизненную дорожку. Чем примечательно влияние Дж.К. Роулинг: внезапно идея писать детские книги, отправляющие маленьких читателей в странные и чудесные места – и при этом делать путешествие увлекательным – стала одной из причин, по которым детская литература из небольшого раздела в книжных магазинах превратилась в двигатель британской издательской деятельности. Когда я в 1991 начал работать над Коралиной и показал её своему редактору, тот объяснил, что написанное мной нельзя было опубликовать. И он был совершенно прав. Ричард Эванс – так его зовут – очень умный человек с хорошим литературным чутьём. И когда он объяснил мне, почему не мог взять к печати детско-взрослую книгу, фактически относящуюся к жанру ужасов, я ему поверил.

Исигуро: В чём же конкретно заключались возражения? Книга была слишком страшной?

Гейман: Да, слишком страшной, а ещё она чересчур очевидно была ориентирована и на детскую, и на взрослую аудиторию, представляла собой странный, фантастический ужастик, и поэтому её не могли напечатать. Издатели знали, что лучше всего покупалось в отрасли, и как к публикуемым произведениям относились критики, а мою книгу им попросту не удалось бы продать. И только спустя некоторое время, когда в наш мир явились произведения Лемони Сникета (псевдоним писателя Дэниела Хэндлера, автора серии детских книг «33 несчастья» – прим. перев.), а публика стала читать романы Филипа Пулмана и Роулинг, наконец-то оформилась идея книг, интересных одновременно и детям, и взрослым, вот тогда-то «Коралину» и напечатали.

Исигуро: Возможно, к произведениям, отрицающим реалистические традиции, читатели всегда относятся с некоторой опаской. Но ведь «Коралина» со всей очевидностью ставит нас лицом к лицу с самыми что ни на есть реальными проблемами. Она о ребёнке, который учится различать формы родительской любви: разграничивать любовь, происходящую от чьих-то нужд и нацеленную на удовлетворение эгоистичных потребностей, и по-настоящему искреннюю родительскую любовь, не всегда сразу бросающуюся в глаза. Не понимаю, как кто-нибудь может назвать подобное эскапизмом: вы ведь не просто отправляете детей в фантастическое и увлекательное путешествие.

Гейман: Как мне кажется, правила сейчас слабеют, а границы – рушатся. Мне нравится мысль о том, что иногда, дабы написать реалистическое произведение, нам приходится обращаться к фантастическим приёмам. К примеру, у многих есть религиозные друзья, верящие в то, что Бог о них заботится, а почившие родные и близкие наблюдают с Небес – и это совершенно нормальные современные люди в здравом уме, но сто́ит нам попытаться описать их ви́дение мира в художественном произведении, и приходится обращаться к магическому реализму или даже фэнтези.

Исигуро: Когда я писал “Погребенного велика на”, основным ограничителем для меня служила картина мира, в которую верили люди, жившие в примитивном, донаучном обществе. Поэтому, если не существует рационального объяснения болезни дорогого персонажу человека, вполне логично ожидать от героя подобного истолкования: «Ночью прилетала фея и наколдовала моей любимой жене эту болезнь. Ах, если бы я мог что-то сделать, ведь я слышал, как кто-то шебуршался в темноте, но я слишком устал и подумал, что это, наверное, всего лишь крыса пробежала…» В моём художественном мире могло воплотиться всё то, что способны были вообразить люди тех времён, но, конечно же, элементы вроде летающих тарелок или ТАРДИСа (машины времени и космического корабля из британского телесериала «Доктор Кто» – прим. перев.) их фантазия не сумела бы произвести, а значит, и использовать их я не мог.

Pages: 1 2 3 4 5

Leave a Reply

Your email address will not be published. Required fields are marked *

You may use these HTML tags and attributes: <a href="" title=""> <abbr title=""> <acronym title=""> <b> <blockquote cite=""> <cite> <code> <del datetime=""> <em> <i> <q cite=""> <strike> <strong>